Американка Ленора Чу только спустя год поняла, в какую систему попал ее ребенок, когда пошел в элитный шанхайский детский сад. Родителей в группу не пускали, а сын ничего не рассказывал, только ныл «Не хочу в садик». Пришлось провести журналистской расследование. Увиденное ее потрясло.
Как-то раз той осенью мы с мужем и сыном отправились в Шанхайский зоопарк. В павильоне с приматами разглядывали местную гориллу, запертую в бетонной каморке размером с нашу гостиную — низкий потолок, никакой зелени и стеклянная стенка, из-за которой таращились посетители.
Когда мы собрались поужинать в тот вечер, Рэйни принялся скакать по гостиной на четвереньках.
— Рэйни-Горилла, Рэйни-Горилла, — выкрикивал он. — Горилла грустный.
— Почему, Рэйни? — спросила я. — Почему Горилла грустный?
— Горилла совсем один. Мамочка, папочка далеко в джунглях, — ответил он. — Горилла в садике.
Сердце у меня екнуло.
— Горилла в садике? — переспросила я, вспоминая бесприютную одинокую каморку. — А друзья у Гориллы есть?
Рэйни не ответил.
На следующей неделе жалобы посыпались всерьез.
— Ненавижу садик. Ненави-и-и-и-ижу садик, — ныл Рэйни.
В то, что любое образование может быть стопроцентным развлечением, я не верила никогда, но не помнила, чтобы учеба вынуждала меня выть над утренней овсянкой.
— Почему, Рэйни? — спросила я. — Почему тебе не нравится в садике?
— Каждый день садик, — ответил Рэйни. — Завтра садик. Потом опять садик. Всегда садик, садик, садик.
Некоторого привыкания требует что угодно, это естественно — особенно жизнь в чужой стране и садик с детишками-китайцами. Может, у Рэйни привыкание просто не состоялось? Нужно прислушиваться к его нытью, попытаться уловить подробности, решила я. И вот однажды он их выдал.
— Я очень хорошо сидел, а учитель все равно на меня разозлилась, — сказал Рэйни. — Не знаю почему.
В другой раз он выпалил:
— Учителя все время шумят. Не хочу в садик. Они кричат. У меня из-за этого сердцу больно.
«Кричат? Шумят? — задумалась я. — Насколько громко — и в каком смысле?»
— Как они кричат? — допрашивала я.
— Не хочу об этом говорить, — всегда отвечал он.
Вообще у китайцев самые громкие голоса из всех, какие мне доводилось слышать. Может, у трехлетки Рэйни просто уши чувствительные? Мне казалось, что Рэйни иногда нравится в садике, особенно если он явился домой с наклеенной на лоб красной звездочкой и гордо с ней разгуливал.
И все же новые подробности меня обеспокоили. Что происходит в классной комнате учительницы Чэнь? Может, есть о чем волноваться?
Источник: 7ya.ru
